Так много вариантов его отношения ко мне, но я не знаю наверняка ничего. Потому что он не открывается мне, только немного и тут же что-то происходит, я снова одна.

Все слова Лесли крутятся в голове, ещё больше втаптывая в грязь мою любовь и мои надежды. Закрываю лицо руками, которые в очередной раз отдаются болью и напоминают мне, что меня ждёт впереди, если не забуду его. Но как я могу? Как могу забыть самую лучшую и самую яркую вспышку в моей жизни? Эту комету, принёсшую мне настоящую жизнь, реальную жизнь и саму себя. Как я могу не любить его хотя бы за то, что он вчера был рядом? Что у меня было место… был тот самый защитник, и я доверяю ему. Он единственный, кого моё сердце всегда будет выбирать. Он единственный, ради кого я буду подвергаться опасности. Только вот я не знаю, насколько он оценит мои жертвы. Ведь сейчас он мне дал понять довольно ясно, что селит меня в эту квартиру, потому что всего лишь пожалел. Только вот любовь и жалость – это разные вещи, совершенно разные и далёкие друг от друга.

– Мисс Пейн, вам нужно успокоиться. Выпейте воды, – раздаётся голос Майкла, и он осторожно кладёт на мои колени бутылку.

Я, всхлипывая и продолжая находиться в истерическом затуманенном мире, открываю лицо и смотрю на мужчину, моментально отворачивающегося от меня.

– Вашу машину я отогнал в салон, он принадлежит мистеру Холду. Там её отмоют, да и вам сейчас не следует садиться за руль. Поэтому я в вашем распоряжении целый день, как и завтра, как и послезавтра. Пока вы сами не сможете держать руль, – произносит Майкл, заводя мотор и плавно начиная движение.

Вытираю пальцами влагу с лица и пытаюсь прекратить плакать, только вот я обессилена. Слишком боюсь всего сейчас. Мне очень больно и одиноко, мне нужен Ник. Я хочу упасть в его руки и просить его не обращаться со мной так. Немного довериться мне, как я доверяю ему. И даже не представляю, что мог написать такого Марк, что это его так задело.

Воспоминание о сообщении проносится в голове, и я отбрасываю от себя бутылку, и едва шевеля пальцами, открываю рюкзак, осматривая мои вещи, но не вижу свой «BlackBerry». Значит, он остался у Ника. Или же он просто его сломал. Только вот из-за чего? Что этот придурок мог написать? Что, вообще, происходит вокруг меня? Почему я ощущаю себя Алисой в гостях у красной королевы, именуемой моей судьбой, и она уже затачивает для меня остриё, чтобы отрубить голову?

Мои всхлипы прекращаются, и я откидываюсь на сиденье, смотря бессмысленно на серый город, который больше не кажется мне прекрасным, как раньше. В один миг я чувствую неимоверную усталость во всём теле и головную боль, одновременно с этим тошноту и тяжёлое сердце внутри.

Понимаю, что слабость моя вызвана потерей крови, сотрясением и сильнейшим стрессом, полученным за последние часы. Я понимаю, что для меня это очень сложно, принимать такие бури и справляться с ними. А самое страшное – ждать. В этот период ты словно подвешена над острыми скалами, и только у одного человека есть нож, чтобы освободить тебя или же разрезать верёвку.

Нахожу взглядом бутылку воды, катающуюся по сиденью, и беру её в руки. Чтобы перебороть чувство мути внутри, я делаю большой глоток и закрываю глаза. А ведь я бы никуда не поехала, осталась бы там, только бы он мне верил. Почему Лесли сказала, что он боится меня, ведь это Ник большой и сильный, а я слабая и маленькая. Он могучий и уверенный, а я сейчас словно тень от самой себя. Она просто ничего не понимает, и несла полную чушь. Она не знает всего, что происходит между нами, даже не предполагает, что он другой, нежели таким, какого она мне представила.

Медленно в голове появилась картинка, где я сижу в его руках, а он качает меня и говорит. Говорит так глубоко и чувственно, что я верю ему. Всегда буду верить ему. В него. А потом слова про его отца, его боль и нежелание видеть кровь на мне. Вот она эта надежда, и она испарилась в ночи из-за одного придурка, который постоянно лезет ко мне.

Но Лесли была права в одном, мне предстоит ждать, как и раньше. Мне кажется, что я всегда буду ждать именно его, а потом с новыми силами бороться, драться с демонами, которые нас окружили.

Пусто. Снова эта пустота, которую я ранее принимала за нормальную жизнь, очнулась в груди. Только вот сейчас для меня это неправильно. Эмоции. Его эмоции, и я живу. Как только его нет, то всё потухает, и я становлюсь обычной пешкой в руках всесильного незнакомца.

Я глубоко вздыхаю, хлюпая носом, и замечаю, что мы уже подъезжаем к университету. Я даже не знаю, который сейчас час, какой день недели, и, вообще, живу ли я. Моё тело устало, как и сердце, а с ними и душа.

Машина паркуется недалеко от входа, и Майкл выскакивает из автомобиля, распахивая передо мной дверь и помогая мне спуститься.

– Мисс Пейн, я буду ждать вас тут, – произносит он, и я отрицательно мотаю головой.

– Не нужно, спасибо вам, Майкл. Но это уже лишнее, я ни за что на свете не войду в ту квартиру. Лучше я вернусь домой, чем туда. Поэтому вам нет нужды терять своё время, ожидая меня, – отвечаю я.

– Мисс Пейн, не надо этого делать. Вам нельзя возвращаться, ваш отец может убить вас. Он чуть это не сделал, вы потеряли много крови. Как же вы ничего не видите? – Понизив голос, говорит он, а я вскидываю голову, раздражённо смотря на мужчину.

– Я всё вижу, это вы все обвиняете меня в чём-то вашими этими взглядами. Заверяете, что не оттуда… не из его мира, и мне нет места рядом с ним. Только вот гордость у меня есть, и если выбирать из двух зол меньшее, то это будет отец, там я хоть не потеряю последнего, что от меня осталось, – с болью говорю я и, разворачиваясь от мужчины, иду в сторону университета.

Мне хочется снова плакать от обиды, ведь каждый из них сегодня словесно ударил меня. Каждый его подчинённый и он сам. За что? Я ведь даже не имею понятия за что, потому что у меня нет телефона. Я ничего не знаю, я запуталась, и я потерялась в собственных иллюзиях. И теперь я искромсана внутри, ведь и Ник не понимает, насколько больно уколол меня своими словами. Он тоже не услышал меня. Каждый из нас разговаривал со стеной, которую мы выстроили друг против друга.

– Миша! Блять! Блять! Блять! – Раздаётся передо мной крик, и я вздрагиваю, поднимая голову на встревоженную Сару. И через пару минут рядом с ней появляется Амалия. И теперь они смотрят на меня, как на приведение, а я на них. Только вот устала, даже нет желания говорить или же рот раскрыть.

Отвожу взгляд от их лиц и обхожу девушек, двигаясь, словно в новой игре, по коридору, сталкиваясь с ребятами, идущими на меня. Но мои плечи придавливает к земле, а голова полна печали и равнодушного ответа ко всем раздражителям вокруг.

– Ну, уж нет! С нас довольно! Пошли! – Меня за руку хватает Амалия, и я вскрикиваю от боли, вырывая руку и жмурясь.

– О, боже, – выдыхаю я, хныкая и ожидая, когда болезненные пульсации пройдут.

– Что такое? – Спрашивает Сара, и я открываю глаза, смотря на уже перепуганных подруг.

– Пошли в библиотеку, – предлагаю я, и они кивают.